Лекс Вельдхейс вспоминает былое и рассказывает, как он вскрыл блеф Дойла Брансона.
Единственная ошибка, которую я допустил в этой раздаче — надел красное. На телеэкране этот цвет выглядит ужасно.
Эта раздача становится ещё более интересной, если учесть, что на столе был почти весь мой банкролл, однако мне удалось забыть об этом и принять решение без эмоций, полагаясь исключительно на факты. Я этим очень горжусь.
— Значит, от беккеров на HSP играли не все…
— Я сел за стол, когда было уже очень поздно. До завершения вечера и всего сезона оставалось около часа. Когда я сел за стол, кто-то предложил поднять ставки. Стол показался мне очень слабым и я согласился, ведь за день до этого я проиграл $200 000 и очень хотел отыграться.
Все согласились, но Дойл, с которым я раньше никогда не играл, забрал стредл. Я повернулся к нему и сказал «Слышал ты гемблер, а теперь забираешь стредл?».
Между нами возникла некоторая напряжённость.
— Но ты ведь просто пошутил?
— Это особенности европейского юмора. Американцы не понимают шуток, которые произносятся с серьёзным лицом.
Тут стоит добавить, что Дойл появлялся на «HSP» больше 15 раз и всё время уходил из-за стола в плюсе. Я знал, что для него это очень важно.
— А на момент начала раздачи он был в минусе?
— В небольшом, но он мог отыграться, если бы выиграл два небольших банка. Пока я не пришёл они играли $200\$400, а после моего появления ставки поднялись до $500\$1000 (в три раза выше, чем я когда-либо играл).
— Как ты на такое согласился?
Мне показалось, что это идеальный момент для «выстрела». За столом я боялся только Фила Галфонда.
Главной моей целью были Эли Элезра, Дойл Брансон и Дэвид Беньямин. Они хорошие игроки, но, как мне показалось, совершенно не знают, что делать, когда сталкиваются с игроком моего стиля.
— Твоя карьера могла закончиться за три минуты…
— Да, но мне было 25 и у меня ещё было в запасе время, чтобы всё исправить.
— Что было дальше?
— Я поддел Брансона, который убрал стредл, а уже в следующей раздаче поставил стредл сам. Когда Дойл уравнял мой стредл, а затем заколлировал рейз, я понял, что сильной руки у него нет. Если бы он сыграл лимп-ререйз, я бы сдался, но коллом он показал слабость. Похоже, Дойл был сильно раздражён и просто хотел выиграть у меня банк.
На флопе мы сыграли чек-чек. Если бы я поставил, Дойл бы сдался или выбил меня из банка чек-рейзом. Тогда я решил играть через пот-контроль.
— На терне открылся валет. Эта карта могла подойти Дойлу.
— Да, он поставил много, но валет входит и в мой диапазон. Размер ставки сбил меня с толку.
Если бы у него была шестёрка, он бы поставил мало, чтобы я остался в раздаче. Если бы он поймал валета, он бы сыграл чек, чтобы проверить, а не поставлю я отложенный кон-бет. Иными словами, его ставка совершенно не соответствовала рукам, которые он изображал. Коллом я показал слабость, но моя слабая рука била большую часть диапазона Дойла.
— На ривере открылась четвёртая карта для стрита
— Дойл поставил $60 000. На терне он изображал валета или лучше, а теперь пытается изобразить стрит? Это, конечно, возможно, но маловероятно. Мог ли он превратить тройку, четвёрку или шестёрку в блеф? Не думаю.
С какими руками он мог сыграть лимп-колл на префлопе? 4–5 или 5–6, но с такими картами он не стал бы ставить большую ставку на терне. У Дойла не могло быть 2–5 или 3–5, ведь с такими руками лимп-колл на префлопе не играют.
— J-5?
— Может быть, но в большой ставке с J-5 на терне снова нет смысла: сильной руки не выбьешь, а слабая сдастся. В общем, Дойла выдал размер ставки на терне.
— Это ключевая ошибка?
— Если бы он поставил 14 000 на терне, а затем пот-бет на ривере, я бы сдался.
Возможно, это была вовсе не ошибка. Дойл правильно прочитал, что у меня слабая рука и попытался выбить меня из банка большими ставками
— Ты уделяешь внимание телсам, когда играешь вживую?
— Конечно. Иногда в турнирах хайроллерах игроки просто сидят и смотрят друг на друга по несколько минут. Они, вообще, знают, что искать? Я не люблю смотреть на противников долго, но думаю, что, если внимательно приглядеться, можно увидеть много интересного.
Однажды на мировой серии противник поставил большую ставку на ривере. Я был готов выбросить (у меня была третья пара), но тут мимо стола прошла официантка и противник посмотрел на неё. Он не был достаточно сконцентрирован на раздаче. Если бы у него была рука, он бы не обратил на неё внимание, ведь его работа ещё не сделана. Тот факт, что отвлекается на случайных людей, означает, что для него раздача уже закончилась. Скорее всего, он блефует. Я сделал колл и увидел Q-хай.
— А можно ли прочитать тебя?
— Как-то я заметил за собой, что, когда ставлю 3-бет или 4-бет на префлопе в блеф и получаю колл, то двигаю фишки в сторону диллера, будто подсознательно прощаюсь с ними. К счастью, мне удалось избавиться от этой привычки
— Какую роль играет возраст игрока?
— Старички меньше блефуют, но не всегда. Помню, я играл с 70-летним дедушкой, который нагонял страх на стол 3-бетами, 4-бетами и овербетами.
Молодёжь, как правило, хорошо разбирается в математике, но их социальные навыки оставляют желать лучшего. Они сильны технически, но очень часто совершенно не понимают динамики и не замечают, что происходит вокруг.
Как-то я играл в подпольной игре $100\$200 и поставил олл-ин. Мой противник надолго задумался. Он смотрел на доску и что-то напряжённо высчитывал. Я перевернул карманные карты. Подождал пять секунд и снова их закрыл. Противник этого даже не заметил.
Этот парень отлично играет в интернете, но он не понимает, что покер — это не только математика.