Эй Джей Джейкобс о том, как нельзя использовать Google Glass
Журналист и писатель Арнольд Стивен (Эй Джей) Джейкобс, автор бестселлеров об экспериментах над собой («Год, прожитый по-билейский», «До смерти здоров»), рассказал журналу Esquire о своём опыте общения с Google Glass. Один из разделов статьи Эй Джей посвятил покеру и использованию очков во время игры.
Одна из наиболее впечатляющих функций Google Glass — это возможность записывать видео и транслировать его в прямом эфире в интернете. Теперь другие люди могут увидеть мир вашими глазами. Допустим, вы пришли в продуктовый магазин и не знаете, какой соус выбрать. Просто позвоните своей жене, она увидит витрину на экране своего компьютера и может вам определиться. Очень полезно.
Как ещё использовать это возможность? Заведите себя друга, который профессионально играет в покер и организуйте покерную вечеринку. Он будет видеть карты и управлять вашими действиями.
Заводить покерного друга мне не пришлось. Мой двоюродный брат живёт в Лас-Вегасе и играет в покер профессионально. На один вечер я должен был стать его телом, а он моим мозгом. Мы были готовы провернуть крупнейшую аферу в истории азартных игр.
Мы потратили день на калибровку нашей систему. На своём компьютере он мог видеть карты и всё, что происходит за столом, а я в свою очередь на мини-экране размером с грецкий орех, видел маленькое изображение брата, который держал в руках таблички со словами ФОЛД, РЕЙЗ $10, КОЛЛ и др. Я поставил очки на беззвучный режим. Во-первых, я не хотел, чтобы моего помощника услышали оппоненты, а во-вторых, мой кузен — самовлюблённый придурок.
В восемь часов вечера в четверг я позвонил трём своим друзьям и пригласил их к себе в гости, чтобы поиграть немного в покер. Я предупредил их, что являюсь одним из счастливых тестеровщиков Google Glass, поэтому буду играть в очках. Они не возражали. Один мой приятель написал: «Ты собираешься смотреть в гугле, что старше флеш или стрит?».
«Ни в коем случае», — ответил я, хотя с правилами покера был знаком лишь в общих чертах.
Первая раздача. Я показываю своему кузену, который сидит у меня в очках, валета и шестёрку и… он внезапно исчезает. Вместо него я вижу лишь чёрный экран. Я перезагружаю очки и подключаюсь к интернету. Мы снова на связи, но десять секунд спустя изображение застывает, я снова остаюсь один. Чёрт!
Я проиграл ещё пару банков и ненадолго отлучился. В ванной я звоню кузену, чтобы переговорить с ним и обсудить, кто виноват в технических неполадках. Нам удаётся быстро всё исправить.
Я снова за столом и снова вышел в прямой эфир. Мой друг три раза подряд показал мне табличку FOLD, я начал волноваться. Похоже, снова какие-то неполадки.
Вдруг мне раздали туза и десятку, кузен поднял табличку «рейз $10», потом он сказал поставить мне $15. Это гораздо агрессивнее моей обычной стратегии под кодовым именем «колл?». Мы выиграли банк. Ура!
Другая раздача. Мой кузен написал мне: «ДАВАЙ БЛЕФОВАТЬ. ПОСТАВЬ $20». Все сбросили. Я выиграл ещё один банк. «ТЕПЕРЬ ПОКАЖИ СВОИ КАРТЫ И ПОСМЕЙСЯ ИМ В ЛИЦО», — читаю я. Слишком поздно. Я уже вернул свои карты в колоду. «Подождите, подождите», — закричал я и попытался найти в колоде свои карты.
Само собой, не всегда всё шло по плану. Иногда, несмотря на то, что я смотрел на карты практически в упор, кузен никак не мог их рассмотреть. Качество видео оставляло желать лучшего (это ведь ещё только прототип), поэтому в некоторых раздачах мне приходилось откровенно тянуть время
В определённый момент к нашей игре присоединился мой девятилетний сын. Ему раздали хорошую руку, но чувства моего друга посчитали, что моя лучше. Он сказал, что я должен поставить $40. Я не смог заставить сына рисковать всем, что он скопил за свою жизнь и сдался. «PUSSY», — написал мне кузен.
Если закрыть глаза на небольшие косяки, план сработал на удивление хорошо. За два часа я утроил сумму, с который сел за стол, и выиграл $200.
В конце концов, я сознался, что мошенничал и отдал друзьям всё, что выиграл у них в этот вечер.
На следующий день я получил письмо от одного из приятелей, где он написал, что благодарит меня за приглашение, но затем добавил, что на следующее утро он проснулся с чувством, что границы его персонального пространства были жестоко нарушены, и избавиться от этого чувства он никак не может.